В исторической и общественно политической среде все чаще звучат разговоры об идентичности: тут и там можно слышать про культурную идентичность, всякие identity crisises и identity formation, а уж про национальную идентичность даже с экранов телевизоров у нас говорят. Например, Путин - про формирование всероссийской суверенной идентичности. Коллега Путина Лукашенко тоже трудится над схожими проблемами: пытается срастить советские принципы коллективизма с идеями белорусской государственности и суверенитета. А на деле получается - "последняя диктатура в Европе".
Прошу прощения, но от этого штампа, придуманного Кондолизой Райс, некуда было деться во время последнего визита в Беларусь, тем более, он происходил уже после 19 декабря 2010 г. на фоне продолжавшегося заключения в тюрьме некоторых оппозиционеров.
In Minsk everyone is met by two towers of stalinist architecture that mark the entrance to the City
Утренний Минск это впечатление усилил. Было туманное раннее воскресенье. Народа даже на привокзальной площади было немного, а на выходивших с вокзала пассажиров из тумана выплывали два сталинских жилых дома, две башни, маркирующие вход в центр города. В Москве подобная архитектура в 1950-е годы тоже отмечала "городские ворота", например, на Калужском (современная пл. Гагарина) и Можайском (нынешнее пересечение Кутузовского проспекта и ТТК) шоссе.
В духе традиций позднесталинской архитектуры 50-х минские дома не лишены национальных мотивов.
А в память о войне их украшают фигуры каменных солдат, которые в тумане смотрятся особенно величественно и как-то печально.
Эти башни на улице Кирова готовят гостя к восприятию главной и самой помпезной части Минска - проспекта Независимости, начало которого - от площади Ленина до площади Победы - можно смело назвать заповедником сталинской архитектуры.
Цельность и масштаб послевоенной архитектуры Минска помогает белорусскому лидеру нации поддерживать советские традиции, а стороннему наблюдателю помогает явственнее ощутить политический дискурс современной Белоруссии. Ведь политика может артикулироваться не только вербально, но и опосредованно, через образы.
Таким выразительным образом не только Минска, но и всей Белоруссии можно считать одну из центральных столичных площадей - площадь Независимости. Хотя название декларирует суверинетет государства, сама идея этой площади абсолютно советская: масштабное начало центрального проспекта и место проведения военных парадов.
К тому же, важное место в этом городском пространстве занимает оставшийся с советских времен памятник Ленину работы знаменитого Матвея Манизера. Постамент статуи украшен горельефами, которые напоминают об эпизодах ранней истории СССР: «Октябрьская революция», «Защита Родины», «Индустриализация страны», «Коллективизация сельского хозяйства». За памятником находится одно из немногих зданий довоенного времени Дом правительства БССР работы архитектора И.Г. Лангбарда.
Наравне с Домом правительства другой доминантой площади, тоже уцелевшей во время войны, является Красный костел св. Симеона и Елены. Храм замысливался его создателем Эдвардом Войниловичем как символ мирного сосуществования в Минске католиков и православных. Именно поэтому Войнилович, известный меценат и общественный деятель, при выборе архитектурного решения остановился на романском стиле, процветавшем в эпоху согласия между Восточной церковью и Римом.
Двойственность чувствуется не только в архитектурном оформлении площади. Теперь под ней находится торговый центр (привет московской Манежке), а в теплое время года работает светомузыкальный фонтан, - налицо стремление сделать некий центр общественной жизни. С другой стороны, там же, на подступах к Дому правительства постоянно дежурят сотрудники госбезопасности, которые по несколько раз заставляют туристов показывать последние сделанные кадры.
Даже купола современного торгового центра в Минске оформлены, скорее, как советские фонтаны - снопами, лентами, гербами и прочими атрибутами, характерными для сталинской неоклассики.
Если говорить о городской идентичности Минска в целом, то как и во многих городах бывшего СССР советское влияние будет чувствоваться до сих пор: широкие центральные проспекты "для демонстрирующих масс", напыщенный классицизм административных зданий, убогие типовые многоэтажки и другая характерная одинаковость, наследие ускоренной урбанизации. Но в отличие от российских, скажем, городов все советское в столице Белоруссии намеренно подчеркивается.
Западные репортеры не преминут упомянуть, что в Белоруссии до сих пор за спецслужбами осталось зловещее название КГБ, штаб-квартира которого располагается в помпезном неоклассическом здании, построенном при непосредственном участии шефа госбезопасности БССР, друга Берии Лаврентия Цанавы: якобы он лично рапорядился построить башенку, нарушавшую принцип симметрии здания и сделал в ней свой кабинет.
Напротив здания КГБ недемонтированный памятник Феликсу Дзержинскому, кстати, уроженцу нынешней Минской области.
Еще один идентификатор - это, несомненно, память о Великой Отечественной войне. Непосредственно с национальной идентичностью белорусов связан образ партизан. Эксперт Лондонского института идеологий Наталья Лещенко,например, пишет, что "основополагающий миф ... идеологии [Лукашенко]– партизанская борьба во время войны: партизаны предстают как защитники и, по сути, основатели Беларуси". Партизаны - тоже из советского времени: на станции метро "Белорусская" в Москве образ союзной республики воплощается не только мотивами национальных узоров, образами повседневной мирной жизни, но и внушительных размеров памятником партизанам. В годы суверенитета Лукашенко и правда не раз называл Белоруссию "партизанской республикой", а в Минске в 2005 году был открыт памятник "Беларусь партизанская". До него нам, к сожалению, добраться не удалось. Но память о войне хранит и сама планировка и застройка города.
Города-герои, фактически заново выстроенные после Великой Отечественной войны, хочется назвать музеями сталинского ампира. Спроектированные самыми опытными архитекторами СССР, они такие же цельные в своих излишествах и в своем пафосе, как станции Кольцевой линии московского метро. В Минске, кроме того, идея победы, триумфа наложилась на столичный масштаб, поэтому главная улица города проспект Независимости, конечно, завораживает своим простором и монументальностью застройки.
Характерные жилые дома, облицованные керамической плиткой, портики и фронтоны, парфенонообразное здание Дворца культуры профсоюзов, обильно украшенное скульптурой - в этом ансамбле проспекта Независимости образца 50-х годов прошлого века органично смотрятся и здания других эпох.
С 1930-х годов на проспекте уцелел Дом Красной армии (ныне - Окружной Дом офицеров). И если Дом правительства, о котором упоминалось выше, - напоминание о неразвившемся модернизме, то Дом Красной армии это более характерная для 30-х тяжеловесная "пролетарская классика", хотя автор один и тот же - Иосиф Лангбард.
Здание настолько сурово и монументально, что напоминает лучшие образцы модернизированной неоклассики - советские постройки Ивана Фомина и работы немецкого архитектора Питера Беренса. Неслучайно круглые полуколонны без баз и капителей, использованные Лангбардом, некоторые искусствоведы называют "ордером Беренса". Сам Беренс был не только вдохновителем советских архитекторов - прежде всего, И.А. Фомина и Н.А. Троцкого - но и предтечей официального стиля III Рейха.
Другой образец неоклассики - совершенно из другой эпохи: Дворец Респблики на Октябрьской площади, завершенный уже во времена президентства Лукашенко. Хотя это масштабное сооружение строилось в конце ХХ - начале ХХI в., оно, тем не менее, напоминает о стилевых поисках 1930-х годов, когда советские и европейские архитекторы обращались не только к круглому "ордеру Беренса", но и прямоугольному "ордеру Тессенова": пример тому - Библиотека им. Ленина в Москве и ратуша Уолтамстоу в Лондоне. Но наибольшего развития подобный стиль достиг в фашистской Италии - в работах М. Пьячентини, Г. Минуччи и других архитекторов (Университет в Риме, здания квартала EUR). После отрицания "излишеств" в середине 50-х советские архитекторы, многие из которых сохранили классический строй мышления, часто обращались к итальянским образцам, соблюдая основные принципы: диктат прямого угла, четкую ритмику пилонов, пришедших на смену колоннам, чистоту гладких светлых поверхностей. В конце 1950-х в такой стилистике было построено здание Финляндского вокзала в Ленинграде, в начале 1960-х - Государственный Кремлевский дворец, частично эти принципы были реализованы при постройке Белого дома в Москве в 1970-е. В 1985 г. подобное воплощение неоклассики нашло отражение в минском Дворце Республики.
Однако симптоматично то, что минское здание было завершено в начале XXI века, когда на территории всего бывшего СССР о подобной номенклатурной архитектуре, казалось, основательно забыли. Завершение Дворца Республики окончательно сформировало Октябрьскую площадь, огромное городское пространство в духе советского времени, а сам Дворец, по словам президента Лукашенко, стал "одним из главных символов современной независимой Беларуси".
Получается, и в XXI веке советские идеологемы не просто продолжают существовать в городском пространстве Минска, но также активно дополняются и получают дальнейшее развитие. С другой стороны, коль скоро речь также идет о декларировании независимости Беларуси и государственного суверенитета, для Минска, как и для многих советских городов, актуален поиск и других оснований для собственной идентичности.
Поэтому сейчас акцент делается также на развитие немногочисленных исторических районов: теперь основным местом паломничества туристов является Троицкое предместье и Верхний город, компактные территории с немногочисленными старинными зданиями, среди которых несколько симпатичных костелов и городская ратуша.
Другие напоминания о старинном Минске разбросаны по городу и часто теряются среди советской застройки. Например, костел Пресвятой Троицы скрыт многоэтажным жилым домом, а одна из дорог ведет к нему через характерный для наших широт гаражный кооператив.
На мой взгляд, самый интересный исторический памятник Минска - это Кальварийское кладбище, которое находится в стороне от центра города. С архитектурной точки зрения ничего особенного: классицистическая арка главного входа и псевдоготический строгий собор, но именно там чувствуется непростая история Белоруссии и Минска, в частности. Впрочем,
про Кальварийское кладбище мы уже писали. Оно заслуживает быть включенным в туристические маршруты.
Интересно, что в конце 2012 года была запущена программа по созданию бренда "Минск", в рамках которой речь шла как раз о городской идентичности. На общественных советах по этому поводу говорилось, помимо прочего, о чистоте Минска. Город и правда чистый, причем именно потому что люди не мусорят. С другой стороны, отмечалась даже некая стерильность, мол, чисто-красиво, но нет городской жизни.
Минск удовлетворяет базовые потребности, но жителям не хватает уюта.
Чисто, красиво, но не хватает уюта, да.
Это пролема многих бывших советских городов, особенно столичных - города создавались не для жизни, а для демонстрации достижений социалистического пути. В случае с Минском ситуация усугублялась тем, что по советской матрице он фактически создавался заново. Конечно, с этим нужно что-то делать, что-то менять, но как-то не верится, что эти перемены произойдут во времена Лукашенко.
Комментариев нет:
Отправить комментарий